Лето 1977 года в
Протвино под Москвой проходил
советско-американское рабочее совещание по
астрофизике. В один из дней участники отдыхают:
экскурсия в Приокско-террасский заповедник,
знаменитый своими зубрами.
В автобусе мы сидим вместе с Виктором и
беседуем о самом разном: о черных дырах, о взрывах
сверхновых, о зубрах, о людях, о жизни. Как-то
незаметно разговор перекидывается на тему,
несколько отвлеченную, — в чем смысл научной
деятельности вообще. Виктор во многих отношениях
был максималистом, что заставляло его
докапываться до самых глубинных объяснений
происходящего, и его явно не удовлетворяла
стандартная трактовка о том, что технический
прогресс требует развития прикладной науки, ну, а
чтобы было что прикладывать, нужна и
фундаментальная наука. Сейчас, когда прошло так
много времени, и подробности той беседы уже не
восстановить, мне тем не менее хочется
поделиться одной мыслью Виктора, которая меня
поразила, поэтому и запомнилась.
Среди некоторых популяций животных,
рассказывал он, изредка встречаются странные
особи, поведение которых трудно объяснить с
привычной точки зрения на животный мир. Это, как
правило, ущербные и слабые особи. Поэтому
здоровые и сильные представители стада
стараются оттереть их на последнее место в
“распределении” пищи и прочего и легко в этом
преуспевают. Когда стадо не испытывает
недостатка в корме, ему не угрожает повышенная
опасность, эти ущербные особи неприкаянно бродят
вдали от пастбища и явно что-то высматривают.
Виктор назвал этих животных исследователями. Они
часто погибают по вине и своих, и чужих или от
болезней.
Но вот для стада наступают тяжелые
времена — иссякает корм или пересыхает река,
служившая стаду для водопоя — жизнь самок и
детенышей в опасности. Тогда
животные-исследователи встают впереди самых
сильных вожаков и ведут стадо за собой, и стадо
беспрекословно идет за ними. Оказывается, за
время своих долгих скитаний вдали от некогда
благоденствующего стада эти особи присмотрели и
запомнили новые подходящие места обитания.
Меня сильно поразила тогда эта
“неприспособленность в дни благоденствия” и
благородная миссия спасателей стада во времена
бедствий. Никогда после мне не доводилось читать
об этом в книгах по биологии. Но теперь, когда
Виктора не стало, не так уж и важно, подтверждает
биологическая наука сказанное им о
животных-исследователях или же он почерпнул это
из неведомых источников. В каком-то более высоком
духовном смысле те давние слова Виктора
представляются истиной. Ведь для него самого
наука была служением, а не службой.