С.Г.Кадменский Радиоактивность атомных ядер: история, результаты, новейшие достиженияОпубликовано в Соросовском образовательном журнале, N 11, 1999 г.
В 1996 году физическая общественность отметила столетие со дня открытия радиоактивности атомных ядер. Это открытие привело к рождению новой физики, позволившей понять структуру атома и атомного ядра, и послужило воротами в странный и гармоничный квантовый мир элементарных частиц. Как и в случае многих выдающихся открытий, обнаружение радиоактивности произошло случайно. В начале 1896 года сразу после открытия В.К. Рентгеном X-лучей французский физик Анри Беккерель в процессе проверки гипотезы о флуоресцентной природе рентгеновского излучения обнаружил, что ураново-калиевая соль самопроизвольно, спонтанно, без внешних воздействий испускает жесткое излучение. Позже Беккерель установил, что данное явление, названное им радиоактивностью, то есть лучевой активностью, целиком связано с присутствием урана, который стал первым радиоактивным химическим элементом. Через несколько лет подобные свойства были обнаружены у тория, затем у полония и радия, открытых Мари и Пьером Кюри, а в дальнейшем у всех химических элементов, номера которых больше 82. С появлением ускорителей и ядерных реакторов у всех химических элементов были обнаружены радиоактивные изотопы, большинство которых практически не встречаются в естественных условиях.
Анализируя проникающую способность
радиоактивного излучения урана, Э. Резерфорд обнаружил
две составляющие этого излучения: менее
проникающую, названную α-излучением, и более проникающую,
названную -излучением.
Третья составляющая урановой радиации, самая
проникающая из всех, была открыта позже, в 1900
году, Полем Виллардом и названа по аналогии с
резерфордовским рядом γ-излучением. Резерфорд и его сотрудники
показали, что радиоактивность связана с распадом
атомов (значительно позже стало ясно, что речь
идет о распаде атомных ядер), сопровождающимся
выбросом из них определенного типа излучений.
Этот вывод нанес сокрушительный удар по
господствовавшей в физике и химии концепции
неделимости атомов. Таблица 1. История открытия различных видов радиоактивности
Все виды радиоактивных превращений ядер удовлетворяют экспоненциальному закону: N(t) = N(0)exp(-λt), где N(t) - число радиоактивных ядер, выживших к моменту времени t > 0, если в момент t = 0 их число было N(0). Величина λ, совпадает с вероятностью распада радиоактивного ядра в единицу времени. Тогда время Т1/2, называемое периодом полураспада, за которое число радиоактивных ядер уменьшается в два раза, определяется как Т1/2 = (ln2)/λ,. Значения Т1/2 для α-излучателей меняются в широком диапазоне от 10-10 секунды до 1020 лет в зависимости от величины энергии Q относительного движения α-частицы и дочернего ядра, которая при использовании законов сохранения энергии и импульса при α-распаде определяется как Q = B(A-4,Z-2) + В(4,2) - В(А, Z),
где В(А, Z) - энергия связи родительского ядра. Для всех исследованных α-переходов величина Q > 0 и не превосходит 10 МэВ. В 1910 году Ганс Гейгер и Джордж Нэттол экспериментально обнаружили закон, связывающий период полураспада Т1/2 с энергией Q:
где величины В и С не зависят от Q. Рисунок 1 иллюстрирует указанный закон для четно-четных изотопов полония, радона и радия. Но тогда появляется очень серьезная проблема. Потенциал взаимодействия V(R) α-частицы и дочернего ядра в зависимости от расстояния R между их центрами тяжести можно качественно представить следующим образом (рис. 2). На больших расстояниях R они взаимодействуют кулоновским образом и потенциал
На малых же расстояниях R в игру вступают короткодействующие ядерные силы и потенциал V(R) становится притягивающим. Поэтому в потенциале V(R) появляется барьер, положение RB максимума которого VB = V(RB) лежит для тяжелых ядер с Z ≈ 82 в районе 10-12 см, а величина VB = 25 МэВ. Но тогда возникает вопрос, как а-частица с энергией Q < VB может выйти из радиоактивного ядра, если в подбарьерной области величина ее кинетической энергии К = Q - V(R) становится отрицательной и с точки зрения классической механики движение частицы в этой области невозможно. Решение этой проблемы было найдено в 1928 году русским физиком Г.А. Гамовым. Опираясь на незадолго до того времени созданную квантовую механику, Гамов показал, что волновые свойства α-частицы позволяют ей с определенной вероятностью Р просачиваться через потенциальный барьер. Тогда, если принять, что α-частица существует в полностью сформированном виде внутри ядра, для вероятности его α-распада в единицу времени А, возникает формула
где 2ν - число ударов α-частицы о внутреннюю стенку барьера, определяемое частотой ν колебаний α-частицы внутри родительского ядра. Тогда, рассчитав квантово-механически величину Р и оценив v в простейших приближениях, Гамов получил для lgТ1/2 закон Гейгера-Нэттола (1). Результат Гамова имел громадный резонанс в среде физиков, поскольку он продемонстрировал, что атомное ядро описывается законами квантовой механики. Но оставалась нерешенной главная проблема α-распада: откуда в тяжелых ядрах, состоящих из нейтронов и протонов, берутся α-частицы?
Многочастичная теория α-распада, в которой последовательно решается проблема формирования α-частицы из нейтронов и протонов родительского ядра, возникла в начале 50-х годов и в последние годы получила концептуальное завершение в работах некоторых физиков, включая автора и его сотрудников. Эта теория опирается на оболочечную модель ядра, обоснованную в рамках теории ферми-жидкости Л.Д. Ландау и А.Б. Мигдалом, в которой предполагается, что протон и нейтрон в ядре движутся независимым образом в самосогласованном поле, создаваемом остальными нуклонами. Используя оболочечные волновые функции двух протонов и двух нейтронов, можно найти вероятность, с которой эти нуклоны окажутся в -частичном состоянии. Тогда формулу Гамова (2) можно обобщить как
где Wif и есть вероятность формирования
альфа-частицы из нуклонов родительского ядра i с
образованием конкретного состояния f дочернего
ядра. Расчеты величин Wif
продемонстрировали принципиальную важность
учета сверхтекучих свойств атомных ядер для
понимания природы альфа-распада.
Для надежного наблюдения протонного распада атомных ядер из основных и низколежащих возбужденных состояний необходимо, чтобы энергия относительного движения протона и дочернего ядра Q была положительной и в то же время заметно меньше высоты протонного потенциального барьера VB, чтобы время жизни протонораспадного ядра было не слишком малым для его экспериментального исследования. Такие условия, как правило, выполняются лишь для сильно нейтронодефицитных ядер, получение которых стало возможным лишь в последние годы. В настоящее время обнаружено более 25 протонных распадчиков из основных и изомерных (достаточно долгоживущих) возбужденных состояний ядер. С теоретической точки зрения протонный распад выглядит существенно проще, нежели α-распад, поскольку протон входит в состав ядра, и поэтому казалось, что можно воспользоваться формулами типа формулы (2). Однако очень скоро стало ясно, что практически все протонные переходы чувствительны к структуре родительского и дочерних ядер и необходимо использовать формулу (3), причем для расчета вероятностей Wif автору с сотрудниками пришлось развить многочастичную теорию протонной радиоактивности с учетом сверхтекучих эффектов. На основе этой теории удалось успешно описать все наблюдаемые случаи протонного распада, включая особенно непонятный случай распада долгоживущего изомерного состояния ядра 53Со, и сделать предсказания относительно новых наиболее вероятных кандидатов для наблюдения протонной радиоактивности. В то же время было продемонстрировано, что большинство протонораспадных ядер являются несферическими в отличие от первоначальных представлений.
В настоящее время экспериментально
обнаружено 25 ядер от 221Fr до 241Аm,
испускающих из основных состояний кластеры типа 14С,
20О, 24Ne, 26Ne, 28Mg, 30Mg, 32Si
и 34Si. Энергии относительного движения
вылетающего кластера и дочернего ядра Q меняются
от 28 до 94 МэВ и во всех случаях оказываются
заметно меньшими высоты потенциального барьера VB.
В то же время все исследованные
кластерно-радиоактивные ядра являются и α-распадными, причем
отношения вероятности кл
их кластерного распада в единицу времени к
аналогичной вероятности λα для α-распада
уменьшаются при увеличении массы вылетающего
кластера и лежат в диапазоне от 10-9 до 10-16.
Столь малые значения подобных отношений никогда
ранее не анализировались для других видов
радиоактивности и демонстрируют рекордные
достижения экспериментаторов при наблюдении
кластерного распада.
Второй подход строится по аналогии с теорией α-распада. В этом случае описание перехода к конечной конфигурации в осуществляется без введения промежуточной конфигурации б сразу из конфигурации а на языке формулы типа (3) с использованием понятия вероятности формирования кластера Wif. Хорошим аргументом в пользу второго подхода является тот факт, что для кластерного распада, как и в случае α-распада, выполняется закон Гейгера- Нэттола (1), связывающий кластерный период полураспада Т1/2 и энергию Q. Этот факт иллюстрирует рис. 4. В рамках второго подхода автору и его сотрудникам удалось по аналогии с α-распадом провести классификацию кластерных переходов по степени облегченноcти, используя идеологию сверхтекучей модели ядра, и предсказать тонкую структуру в спектрах вылетающих кластеров. Позже указанная структура была обнаружена в экспериментах французской группы в Сакле. Данный подход позволил также разумно описать масштаб относительных и абсолютных вероятностей известных кластерных распадов и сделать предсказания по наблюдению кластерной радиоактивности у новых кластерно-распадных ядер.
Исследования различных видов
радиоактивности атомных ядер продолжаются и в
настоящее время. Особый интерес проявляется к
изучению протонного распада ядер, поскольку в
этом случае удается получить уникальную
информацию о структуре ядер, лежащих за
пределами границ нуклонной устойчивости ядер.
Совсем недавно коллектив физиков под
руководством профессора К. Дэвидса в
Аргоннской национальной лаборатории (США)
синтезировал сильно нейтронодефицитное ядро 131Eu
и обнаружил не только протонный распад, но и
впервые тонкую структуру его протонного спектра.
Анализ этих явлений на основе теории, развитой
автором, позволил убедительно подтвердить
представление о сильной несферичности этого
ядра.
|