Что тут сказать?

У нас часто любят говорить о разнице между Россией и США. Так вот: одна из самых больших разниц — в уровне научной благотворительности.

    Еще до 1776 г. североамериканские колонии привыкли полагаться на поддержку частными лицами образования и науки. Отцы-основатели США были одновременно основателями университетов и фондов. Бенджамин Франклин в 25 лет создал первую публичную в британской Америке библиотеку, и он же основал нынешний Университет Пенсильвании. С самого начала университет содержался на частные деньги, и с самого же начала его задачей было обучение талантливых, но неимущих студентов. Сейчас endowment fund Университета Пенсильвании составляет 7,7 млрд. долапров. Точно так же — на частные пожертвования — были основаны и все остальные университеты Лиги Плюща.
    Крупнейшие американские промышленники 19 века одновременно были крупнейшими благотворителями. Стальной король Америки Эндрю Карнеги отдал на благотворительность 90% своего состояния. Помимо 2500 библиотек, он построил Carnegie Hall и основал Carnegie Mellon University и Carnegie Foundation. Джон Рокфеллер, основатель Standard Oil и самый богатый человек в американской истории, опять же завещал большую часть своего состояния на благотворительность, основав, между прочим, University of Chicago и Rockfeller University. Корнелиус Вандербильд основал Vanderbilt University, а его сын Вильям — Metropolitan Opera.
    В современном американском обществе тоже считается нормой — жертвовать огромную часть состояния на благотворительность. Билл Гейтс, один из самых богатых людей мира, является основателем Bill and Melinda Gates Foundation, в которую он вложил на сегодняшний день 28 млрд. долларов. Другой американский миллиардер — Уоррен Баффет, вложил в Bill and Melinda Gates Foundation 30 млрд. долларов. Всего Баффет собирается передать на благотворительность 99% своего состояния.
    Но дело даже не в миллиардерах. Endowment funds лучших американских университетов измеряются в миллиардах долларов, что позволяет им давать стипендии бедным, но талантливым студентам.
    Эндаумент Гарварда составляет 33 млрд. доларов, Йеля — 21 млрд. доларов, Принстона — 19 млрд, Стенфорда — 19 млрд, MIT  — 11 млрд, University of Michigan — 9 млрд и т.д. Большая часть этих денег пожертвованы выпускниками. То же — частные школы. Эндаументы лучших из них могут достигать сотен миллионов.
    Интересно, что эту американскую традицию поддержки науки и образования подхватили американские бизнесмены российского происхождения.

    Российский инвестор Юрий Мильнер, совладелец Mail.ru и выпускник физфака МГУ, учредил целую серию научных премий — это Мильнеровская премия по фундаментальной физике и премии «За прорыв в области медицины» и «За прорыв в области математики». Лауреат каждой премии получает 3 млн. долларов, что в 2,5 раз больше Нобелевской премии.

    Лен Блаватник, совладелец «Реновы», учредил Blavatnik National Awards for Young Scientists.

    После того, как Ходорковского посадили, в том числе и за «Открытую Россию», единственным аналогом этого американского великолепия в России являлся фонд «Династия». Замечу причем, что «Династия» подчеркнуто не занимался политикой.
    Он даже не занимался гуманитарными науками, по себе знаю. Как-то раз я обратилась в фонд с просьбой издать полностью одну из величайших этнографических работ 20 века — книгу А. М. Золотарева «Родовой строй и первобытная мифология», законченную им перед расстрелом. Ее сокращенная версия издана, полный же текст мой научный руководитель Вячеслав Всеволодович Иванов много лет назад видел так и рассыпанным по полу в Ленинке. Мне с сокрушением ответили, что фонд занимается только точными науками.
    И вот теперь фонд «Династия» стал иностранным агентом. Трудно, кажется, дать ясней понять, что Кремль уничтожает не только оппозицию — он уничтожает вообще все живое и особенно мыслящее. Он уничтожает все будущее России.
    Особенно это бросается в глаза, если сравнить нежелательность «Династии» с зарплатой футбольного тренера Фабио Капелло в 9 млн. евро и бесчисленным количеством футбольных, хоккейных, баскетбольных и прочих клубов, которых покупают и финансируют российские бизнесмены. Поддерживать футбол в России можно. Поддерживать науку — нет.

Юлия Латынина

Из открытого письма книжного сообщества